В нашей людской жизни есть такие вещи, как привыкание к чему-то обыденному, каждодневному. Это вполне обычное дело для человека, существа умеющего и привыкшего принимать что-то новое и забивать отсеки памяти этим, а не теми вещами которые итак каждый день на виду. К примеру вы когда-нибудь занимались тем, что по дороге на работу рассматривали деревья. На сколько со вчерашнего дня стало меньше на нем зеленых листьев? Появился ли под ним еще один муравейник? Не изменилось ли количество веток на нем? Нет, скорее всего вы просто пройдете и у вас в голове пометится пункт о том, что дерево стоит, а может и это вы не сразу заметите, что оно зеленое, потому что на дворе лето и ему просто рано еще желтеть, что оно ветвистое, что муравьи под деревом вроде никуда и не делись. Это и нормально, таков уж человеческий организм. Но попробуйте хотя бы на минуту задуматься о том, чтобы бы было если бы однажды по пути на работу вы абсолютно случайно, освободившись от миллиона мыслей, типа: "не забыл ли я выключить утюг?", "сегодня кино в 7", "опять в метро мои чистые туфли отдавят", "ширинка по-моему растегнута, но на улице слишком много народу чтобы это проверять", посмотрите на окружающий вас мир, ну или хотя бы те сто квадратных метров, которые находятся в поле зрения, и увидите что деревья стоят голые, совсем без листвы, стволы у них серые, с коричневыми пятнами, а вроде бы и середина июля, что птицы собрались в небе в одну большую стаю и бешенно кружатся, что облака какие-то черные, с зеленоватыми оттенками, что вовсе не солнечно, хотя сегодня обещали жару и отсутствие осадков, что клумбы на остановках наполняет только земля, а цветы, а точнее все что от них осталось, лежат в кучке и больше похожи на рассыпанные бабушкины засушенные сухофрукты. Чтобы вам первое пришло в голову? Что после отпуска время полетело в бешенном ритме, и вы не заметили что уже на дворе сентябрь, и что хорошо что все так, и что не идет снег. Или все же обратите внимание на то, что это все абсолютно ненормально, и это заметили не только вы, а все вышедшие на улицу люди остановились и уставились на деревья, на те самые деревья, которые мы видим с самого детства, которые настолько мы привыкли видеть летом зелеными и пушистыми. А сейчас середина лета, а они выглядят мертвыми, даже хуже чем зимой. Вот так и случилось. 19 июля 2023 года. "Природа объявила войну человечеству" - тогда это именно так и провозгласили. И была паника, от незнания, потому что ни в одних новостях ничего не было сказано, даже утром того же дня, потому что все произошло внезапно. Представте себе картину, что в течении 5 минут со всех деревьев падает листва, солнце затягивает черный фронт грозовых туч, поднимается шквальный ветер, вянут цветы, помидоры на огородах, кактусы на подоконниках. Планета "лысеет", вода опускается на немыслимо низкий уровень, в следствие чего мелкие реки просто-напросто обмелели, вода в океанах опустилась примерно на 30 метров. Никто не знал что делать, буквально все встали на месте, как вкопанные, и просто смотрели на природу вокруг. Наверное тогда людям хватило около двух минут чтобы осознать, что без зелени, без деревьев, а может и без животных (тогда в поле зрения были только растения), человечество не выживет. И что осталось совсем немного времени...
Новости ничего об этом не сообщали, не предупреждали. Но были те люди, которые знали, которые готовились к этому. Я о таких людях узнал случайно. Я работал торговым представителем, мотался по клиентам и представлял им продукцию. Это были универсальные средства омоложения, и прочая хитрая косметика. Совсем это была не мужская работа, но мне нравилось. Не было ничего сложного, да и на месте сидеть не приходилось, все время за рулем. В тот день я ехал к очередным клиентам, вез ведерко чудесного средства омоложения на основе какао-бобов и баклажанов. И на одном из перекрестков мне в зад влетел мини-вэн. Люди в машине очень торопились, потому что вместо того чтобы выйти из машины и начать реагировать на мои громкие и грозные крики, они буквально начали выталкивать мою машину с дороги, чтобы проехать дальше. Я стал возмущаться еще больше, и именно в тот момент все и началось. Слева от дороги была аллея, засаженная деревьями очень и очень плотно. И не заметить как буквально в момент со всех этих деревьев облетает вся листва, казалось бы просто невозможно. Я и заметил, и встал как вкопанный. А эти ребята из машины наоборот приободрились и отпустив меня, запрыгнули в свой минивэн и попытались проехать насквозь моей машины. Я освирипев от такой наглости открыл их дверь и попытался на ходу вытащить кого-нибудь и хорошенько надавать ему по морде, но вместо этого в машину наоборот затащили меня, и прикрикнули что если я хочу жить, то мне лучше сесть молча и не мешать водителю. Тогда я окончательно потерял всякий смысл происходящего. Позже выяснилось, что эти люди состояли в организации, правительственной. Они занимались защитой окружающей среды, экологией и все что с этим связано. В тот день они ехали в специально созданные для этого случая убежища, и по абсолютно случайному стечению обстоятельств я оказался с ними. После этого случая прошло уже 7 лет, мы живем под землей, в тех самых убежищах, их оказалось довольно много по всей земле. Наше было под Новосибирском, в нем жило порядка трех тысяч человек. Эти люди никогда мне не говорили откуда они знали о случившемся, кто их предупредил, и почему об этом не говорили по телевидению и радио. По началу я очень нервничал, но потом привык. И даже наверное так было и лучше, во-первых оставалась надежда на то, что всему свое время, и когда-нибудь я точно узнаю, а во-вторых придумывать свои версии и обыгрывать их было очень занимательным и увлекательным процессом. Версий за 7 лет у меня скопилось огромное количество. Например были такие интересные, как прибывший из будущего человек, который рассказал нам все это, и оставил в добавок видеозапись, или вот такая: прилетел значит как-то раз на наши прекрасные поля космический корабль, его естественно перехватило правительство, все из зеленых человечеков выбила, мол зачем прилетели, чего хотели, те то нам и рассказали все. Но и по сей день мне оставалось лишь копаться в этих догадках и продолжать строить версии.В наших убежищах, как и полагается, мы и жили и занимались всеми остальными привычными вещами, например проводили большинство времени в лабораториях, в которых изучались неизвестные нам природные загадки, и их особенности. Через два года после случившегося мы сделали открытие, по настоящему громкое. Выяснилось что природа пытается что то сделать со всей сложившейся ситуацией сама. Иногда в разных местах, появлялось небольшое прозрачное поле, на котором возвращалась жизнь, на деревьях пробивались листья, на земле начинала расти трава. Этот феномен не был изучен, его только лишь удалось заметить, но камеры наружного наблюдения не давали нужного результата. Понятно что эти образцы нужно было заполучить и исследовать. Но до сих пор, за 5 прошедших лет после открытия, этого не удалось никому сделать. В основном все это осложнялось двумя главными факторами, одним из которых являлось полное неведение того где этому живительному полю вздумается появиться в следующий раз, а второе - это то что было абсолютно неизвестно, сможет ли растение дожить до лаборатории, так как было выявлено, что появлялось это поле только лишь на некоторое время, и время это было всегда разным, и предугадать его было невозможно. Для вылазок на поверхность начали собирать добровольные отряды, по 6 часов в день они должны были ходить по поверхности в поисках аномалии. Естественно мне было это интересно, и я записался. На самом деле ничего простого в этом не было, кислорода хватало ровно на 6 часов, на поверхности было очень холодно и темно, поэтому обзор был очень маленьким, насколько бы мощные прожектора мы бы не носили с собой. Можно было бы придумать и мощнее, и больше, но амуниция была слишком тяжелой чтобы позволять себе носить лишний вес. Сегодня утром намечалась очередная вылазка, в основном они выполнялись по три раза в неделю. Меня не пугало ничего, я успел привыкнуть и к темноте, и к нехватке воздуха, и к холоду. И даже тот факт что за эти пять лет на вылазках погибло более 20 человек только в нашем убежище, не мог меня остановить. Я хотел принести максимально много пользы для изучения всех этих странных вещей. Сегодня ночью мне снился сон, который снился мне почти каждую ночь, я бегу по полю, я маленький, в детских штанишках, с панамкой на голове, держу за руку женщину, может и мать, во сне не разобрать, просто бегу навстречу солнцу, вокруг много растений, все деревья зеленые, цветы красные, желтые, синие, всевозможные, я бегу, а солнце слепит мне глаза, но это меня только забавляет, я смеюсь, рукой хватаю цветы и разбрасываю их вокруг себя, ветер срывает с меня панаму и окончательно запутывает мои и без того кудрявые волосы. Дальше все обычно становилось размытым и непонятным и я просыпался. Вот и сегодня утром я проснулся с той же картиной в голове, вот только когда я открыл глаза окружал меня весьма скудный пейзаж моей комнаты, который украшали ржавые трубы, в одной из которых была течь и вода мелкими каплями падала в бережно подставленную чашку. Комната была убогой, стены облазили, трубы ржавели, на полу были отчетливые признаки застарелой сырости которая бережно покрыла мхом все углы комнаты. Кроме кровати, тумбочки и небольшого книжного шкафа здесь ничего не было. Книги были нашим главным занятием помимо вылазок, без книг здесь жизни не представлялось. Книги здесь получали самое бережное обращение из всех остальных предметов быта. Они хранились в целофановых кофрах, которые спасали их от вездесущей сырости. Потерять книгу было непростительной провинностью. Проснувшись я любил почитать любимую фантастику Гаррисона, она очень хорошо способствовала моим фантазиям на тему тех способов которыми мы были оповещены о катастрофе. Но сегодня желание выйти наверх и найти решение всех загадок зашкаливало. Я подскочил с утра как заведенный и в столовой был первый, повара еще даже не успели завершить приготовление завтрака, а я уже сидел за столом, в надежде что сегодняшний день станет победным для меня. Вышел из столовой я тоже первый, и первый отправился в технический отсек. Я одел всю амуницию сегодня на удивление быстро, скафандр влетел на меня как влитой, застежки и заклепки казалось, застегиваются сами собой. Я чувствовал как горят мои глаза, мои движения были отточенными, четкими, быстрыми, я все сделал правильно и быстро. И вот через несколько минут я стоял у шлюза. Я поднес свою руку к шлему. На часах был выставлен таймер, на обратный отсчет, ровно на 6 часов. Когда пропищит последняя секунда я должен уже буду закрыть за собой шлюз и снять шлем, иначе я погибну. Это мы выучили как собственное имя. И знали на какое расстояние можно уходить и рассчитывать исходя из этого сколько времени нужно чтобы вернуться. Часы обладали функцией так называемого шагометра. И вот меня отделяет от внешнего мира большая железная дверь шлюза, 34-х метровая шахта лифта, и маленькое табло которое пока светилось красным запрещающим цветом. Из управляющей будки на меня смотрел Олег, один из инженеров убежища. Он всегда смотрел перед выходом на нас как в последний раз, а потом когда мы по одному возвращались он каждого встречал как собственного сына. Детей у него никогда не было, но мы замещали ему все отцовские радости, поэтому всегда был этот дополнительный стимул не потерять наверху чувство времени и разум, и вернуться вовремя. Главное в таком случае побороть это дурацкое чувство, когда остается пол часа времени, и нужно поворачивать назад, и тут тебя в голову прямо таки долбит мысль о том что: "если пройду еще чуть дальше, то там обязательно найду то что искал." Поначалу очень сложно было перебороть это дурацкое чувство, постоянно убеждая себя, что раз ничего не нашел за 5 часов, то и за лишние 5 минут тем более не найдешь, но можешь умереть. Это обычно срабатывало, а помучаться можно и в номере, угрызая себя за несовершненный поступок, но уже в полной безопасности. И вот, я вновь поймал на себе отцовский взгляд Олега, повернулся к двери, и увидел на маленьком табло приятный, разрешающий зеленый свет. Дверь медленно отворилась, передо мной был небольшой длины темный туннель, с едва пробивающимися лучиками света от небольших фонарей протянутых по потолку туннеля. Я шагнул туда, шаги мои были слишком уверенные чтобы чего то бояться, сейчас я пройду эти 10 метров, зайду в лифт, меня отправят наверх, я выйду и начну искать, и сегодня я обязательно найду, сегодня я буду как никогда внимателен, я буду пристально разглядывать каждый уголок, смотреть под ноги и обязательно найду. Лифт поднимался медленно и размеренно, вокруг было темно, здесь фонари светили совсем тускло, да и не на что здесь было смотреть, вокруг только грубо вытесанная шахта лифта в земле. Наконец лифт поднялся, передо мною была еще одна дверь, большая, тяжелая, она уже потихоньку, со скрипом открывалась, но из-за появившейся щели не лучился свет, как мы привыкли это видеть каждый день когда открываешь дверь на улицу. Как же я по этому соскучился. Я сделал уверенный шаг на улицу. Потом снял с пояса прикрепленный прожектор и включил его. Свет немного померцал, потанцевал в стекле фонаря, и пролился широким ярким лучом на землю. Вход в убежище располагался в поле, поэтому в свет фонаря попадали лишь голые темные деревья и земля. Нужно было идти на восток, к лесополосе, там больше деревьев и кустарников, а значит больше шансов встретить загадочное поле, которое возвращает к жизни листья. Вокруг так и веяло отсутствием жизни, зловещая темнота смотрела прямо сквозь меня, и возникало ощущение что она и меня хочет высосать. Но я продолжал идти, темнота шла рядом, бок о бок, шаг за шагом, здесь ее земля, от нее не скроешься, оставалось только пользоваться таким "гостеприимством". "6 часов, не больше, потом я уйду, а сейчас дай мне спокойно завершить свою задачу" - Так мы всегда успокаивали себя, поговорить тут не с кем, для повышения площади поиска ходили всегда по одному, раций в скафандре предусмотрено не было. Единственный собеседник была зловещая, холодная темнота. Я смотрел внимательно во все стороны, я шел и вращался вокруг своей оси, фонарь светил подобно маяку, поле могло возникнуть и сзади меня, какое оно издает звуки мы не знали, поэтому нужно было смотреть всюду. Я приближался к лесополосе, деревья стали попадаться чаще, под ногами хрустели остатки кустарников. Мой взгляд бегал быстро, секунда на квадратный метр, иначе можно пропустить то, что происходит с другой стороны. Ничего. Темнота, холодная земля, мертвые деревья, пронзительно яркий луч фонаря. Ничего страшного, я прошел всего лишь несколько километров, это совсем мало, естественно ничего не увижу, надо подольше походить. Я шел. Ноги уставали, я потел, скафандр был отнюдь не водолазный из резины, он был большой, тяжелый, железный, чтобы его нести нужно усилие, немаленькое усилие. И я нес, хотя меня и начинали посещать мысли о том чтобы присесть и отдохнуть две минутки, это же не много, далеко я бы все равно не ушел, а так я и отдохну, и вокруг светить постоянно буду, то есть не потеряю время зря. Да пожалуй так и надо сделать. Я подошел к ближайшему дереву, внимательно посветил на него фонарем, со всех сторон оглядел, и ничего необычного не обнаружив сел, облокотившись на него спиной. Я смотрел только по сторонам, нельзя было опускать взгляд, в любую секунду оно появится, оно точно сегодня появится. Луч света фонаря пронизывал холод из стороны в сторону. В свете фонаря мелькали деревья, небольшие кустарники, опять деревья...постойте...а нет, это такое дерево причудливой формы. Я вдруг остановил взгляд на этом дереве, мне даже показалось, что оно согревшись от луча света начало немного расправляться, подтягиваться...но нет, это иллюзия. Мне вдруг вспомнилось что в моем дворе, когда я был маленький, было подобное дерево, его ветки тоже изгибались и вились в различных сплетениях. Точно, я на нем еще нацарапал "Андрей + Маша", потому что лазать по деревьям я не умел, а оно было ветвистое, и закрученное, и на него можно было залезть легко. И я залез, и нацарапал там это. Оно было зеленое. Пышная крона всегда бросала большую и прохладную тень в яркие солнечные дни. Оно было свежим...живым... Похоже я засиделся, да и луч фонаря уже около трех минут держу на одном месте! Так нельзя, нужно будет идти быстрее, наверстать упущенное. Я резко подскочил и ускорил темп ходьбы. По прежнему только деревья и кусты. Кусты. Деревья. Мертвые. Я начал ощущать что пальцы в ботинках начинают замерзать. Нет, не начинают, я их не чувствую! Это плохо, интересно сколько я уже здесь. Я поднял руку и поднес ее к шлему, почти 4 часа. А еще ничего толком не посмотрел! Нет, нельзя допустить чтобы сегодняшний день был напрасным. Вдруг часы на руке запищали, громко и пронзительно. Это был шагометр, он сам расчитал то, какое расстояние я прошел и время затраченное на это, и теперь предупредительно запищал о том, что пора бы уже поворачивать назад, и прибавлять темп. С одной стороны, пока я иду назад, я снова могу осмотреть все вокруг, потому что здесь всегда все новое, здесь не может быть так, что "это я уже прошел, значит здесь ничего нет". Нет, поле может появиться где угодно. Но я могу пройти еще чуть дальше, а значит и на обратном пути я увижу больше. Но мне может не хватить кислорода, да и сегодня на редкость холодно. А я пробегусь, ускорю темп гораздо больше чем мне предлагает шагометр. И я побежал. Я бежал и делал вращательные движения вокруг себя прожектором, пытаясь осветить все возможное вокруг себя. Тут тоже деревья, но мне на мгновенье показалось, что их тут больше чем было до этого, а значит шансы снова повышаются. Рука уставала так быстро крутить достаточно тяжелый прожектор, да и похоже замерзла, хотя я не мог разобраться. Лицо начало заливать стекающим со лба потом. Странное дело, ног я не чувствую из-за холода, лицо заливает от того что мне жарко от бега. Прямо незнаю на что пожаловаться! Я подумал, что можно еще пробежать 5 минут, и нужно поворачивать. Вот еще немного и поворачиваю. Все, сейчас посвечу вперед, там вроде только темные деревья и земля. Назад нужно бежать как минимум в таком же темпе. Я не переставал крутить прожектором. Рука совсем начала отниматься. Мышцы горели и пульсировали, я понял что начинаю задыхаться. Этот скафандр невыносимо тяжел. Но я отдохну всего то через час, нужно дотерпеть. Я пытался аккуратно сплевывать набежавший в рот пот не на стекло шлема, через который уже итак что-то было разглядеть тяжело, из за разниц температур он начал запотевать. Шагометр пищал еще громче, звук отдовался в мозгу глухими ударами, вибрация шла по всему телу, да еще и пульсирующие в бешенном ритме мышцы. Я пытался поймать ровное дыхание, но ничего не выходило, я начал закашляваться и попытался остановиться, но ноги меня не слушались, и продолжали бежать, тогда я потерял концентрацию, ноги запутались и я рухнул на землю. Я лежал и тяжело дышал. И кажется даже через толстый скафандр чувствовал ледянящий холод исходящий от земли. Я подтянул к шлему прожектор и посвятил вперед. Неужели я так долго бежал, или мерцающие деревья настолько слились в одну картину, что засмотревшись на них я потерял счет времени. Я видел дверь в убежище. Шагометр в часах верещал с душераздирающим отвращением, он так резал слух, что я уже не слышал собственного дыхания. Надо встать. Я попытался опереться на прожектор и подогнуть одну ногу чтобы встать на колено. На это в резерве организма оказалось немного сил. Встать у меня получилось. Тяжело, расшатываясь, но все же получилось. Шагометр казалось вот вот лопнет. Я понял что снова задыхаюсь, только уже не от того что пробежал неизвестно сколько километров. Шагометр так противно и настойчиво сигнализировал о том, что запас кислорода иссяк. Я пытался собрать все силы в единное целое, и направить их в ноги. Они должны были шевелиться. Я пошел, наклонив вперед верхнюю часть скафандра, и он понес меня по инерции, а ноги подобну двигателю старой развалюхи "завелись с толкача". Дверь приближалась. Я понимал что иду достаточно быстро, но тем не менее ног я не чувствовал совсем. Если я потеряю концетрацию вновь, я снова упаду, только на этот раз не встану. Я бежал так пока просто не рухнул на дверь всем весом. Послышался шум дождя, вот только дождь это был не из воды, а из стекла, которое составляло болшую, а самое главное - незаменимую часть моего прожектора. Нащупав ручку я рванул ее что было сил. Она поддалась, главное было сдвинуть дверь с места, механизм был устроен так, что после толчка дальше она откроется по инерции, подобно тому как я бежал последние несколько метров. Дверь открылась достаточно, чтобы мне хватило просочиться туда. Воздуха не хватало, ужасно кружилась голова. Я делал последние жадные глотки драгоценного кислорода в баллонах и полз к лифту. Выставив вперед руки я щупал холодную землю. Как крот я проползал к лифту, я очень хотел снять скафандр и вдохнуть тот грязный, пропитанный сыростью воздух. Да он был не свежий, вонючий и противный, но это был воздух. И мне его сейчас, пожалуй, не хватало больше всего. Я нащупал в конце концов деревянную опору лифта, осталось найти пульт и запустить эту чудесную машину которая доставит меня в безопасное, богатое воздухом место. я поднял голову последними усилиями в поисках пульта, и о чудо, он был прямо передо мной, такие приятные маленькие кнопочки, зеленые, красные...стоп...почему я их видел? Прожектора нет, тусклые фонари туннеля не дают необходимого света...эти мысли безжалостно боролись в моей голове с мыслями о том, что у меня закончился воздух и мне нужно нажать на эти кнопки. Но мысли о том, что же освещает мне мой спасительный путь, победили в этой схватке. Я трясущимися от недомогания мышцами перевернул свое тело и тяжеленный скафандр на спину и поднял взгляд на дверь, которую я видел отчетливо, в легком, таком свежем сиренево-зеленом сиянии. Легкий, изгибающийся, сочный зеленый стебель поднимался из земли, с такими большими, увешанными капельками росы листьями, и прямо за входом в убежище. Вот оно. Растение. Свежесть. Цвет. Жизнь. Я как будто бы забыл о неимоверной усталости и подался вперед. Но забыть о таком был способен только разум, мышцы все прекрасно помнили и наотрез отказывались двигатсья. Я снова упал на живот, и пополз, мне хватало сил только закидывать вперед себя руки, хвататься за землю и подтягивать все остальное тело. Но в глазах горел огонь, огонь жизни, который издавал этот прекрасный зеленый стебель с этими полными счастья и тепла листьями. Я не замечал как работали руки, как они подтянули мое почти бездыханное тело к стеблю. Внезапно свет начал гаснуть, я сначала испугался что стебель уже уходит, но сразу же успокоился от того, что понял, что у меня просто напросто темнеет в глазах, потому что последний глоток воздуха я сделал когда падал на живот. Странное дело радоваться тому, что ты осознаешь факт своей смерти, но пугаться в то же время того, что зеленое растение вот-вот исчезнет. А вы представте что идете на работу, а вокруг только темнота, холод, черные деревья, земля и смерть. Я хотел смотреть на растение, я не хотел чтобы в глазах темнело. Я подтянул руку, и нащупал защелку на шлеме. Шлем издал легкий шипящий звук и шланг с воздухом отошел, выдохнув наружу маленькое облачко пара. Я стянул шлем, и вдохнул полной грудью. Легкие залило огнем, они пылали, язык проткнуло острое ядовитое жало. Жуткая боль стянула грудь и живот. Я кричал, только крика слышно не было, у меня не было сил издавать звуки, я лежал и впускал в себя леденящий смертоносный холод. Я заставлял себя поднять руку и схватить один из листочков. Я смотрел на него так близко, как наверное никогда. Он светился солнцем, он согревал мою ладонь, он излучал тепло и свет. Я прислонился к нему щекой и мне захотелось улыбаться. Я не мог пошевелить губами, но я знал что улыбаюсь, мои глаза улыбались, моя душа улыбалась. Я снова сжал листок в ладони и мы побежали с ним по солнечному лугу, навстречу солнцу, хватая на лету панамку, которую с меня сдувал теплый ласковый ветерок. Мои веснушки играли на солнце и я улыбался.