Стояла ясная солнечная погода.  Дул лёгкий ветерок, и деревья шелестели листочками, словно переговариваясь. Пели свою чудесную песенку птицы -  все это наводило спокойствие и умиротворение.
- Варя! А что это за голубенькие цветочки? – спросил светловолосый мальчишка с большими выразительными голубыми глазами, не поспевая за девочкой.
- Это незабудки! Красивые, правда?! -  ответила девочка, один в один похожая на мальчика.
Это были брат и сестра. Они с самого раннего детства ходили вместе и были так похожи, что надень на мальчишку платье, и будь он выше ростом, его посчитали бы за Вареньку (сестрёнку).
- Да, очень! Незабудки… это будут мои любимые цветочки! – воскликнул Олежка.
- Маме они тоже очень нравились! – грустно сказала девочка.
- Варь?! А она была красивая?
- Да!
- А нам еще долго идти? Почему ты меня раньше к ней не водила? – всё задавал вопросы мальчишка.
- Нет, еще немного осталось! Ты был слишком маленький.
- Да, а сейчас я уже большой! – с гордостью сказал Олежка.
Ему было всего семь лет. Вареньке четырнадцать. Их мама умерла, когда Олежке было два года, и теперь Варя заменяет ему маму. Нелегкая жизнь у этих детей. Отец пьёт, заставляет своих детей делать всю грязную работу, а сам со своими дружками напьётся и начинает издеваться над детьми. Соседи уже не раз приходили и грозили забрать их, но все прекрасно понимали, жалко сироток, но своих-то бы прокормить.
Время было очень тяжёлое. Голод. 1917 год. Первая мировая война. Крестьянам было очень тяжело. Часто бывали неурожаи, все, что они выращивали, ухолило на фронт, а за это давали копейки. Рубль упал в цене, зато повысились цены на продукты.  Подорожало всё, и крестьяне не могли помочь этим бедным сиротам…
- Ну, вот мы и пришли! – сказала Варя, глубоко вдохнув воздух, словно хотела почувствовать до боли знакомый, терпкий запах матери.
Это была небольшая дряхленькая могилка с гнилым потускневшим деревянным крестом. Над могилой стояла берёза, защищая её от палящих лучей солнца.
- Варь! А мама знает, что мы здесь? – прошептал Олежка, не решаясь подойти ближе.
- Конечно! Она на нас сейчас смотрит с неба, ей приятно, что мы её навещаем!
Олег посмотрел на нежно-голубое небо, где медленно плыли кучевые облака. И, ослепившись от яркого солнца, опустил голову вниз, потирая глаза. После чего подошел к могилке и положил на неё те самые голубые цветочки.
- Варнюш! – так Олежка иногда называл сестру. - А если отец узнает, что мы были здесь? – прошептал испуганно мальчик.
- Не бойся, он не узнает! Мы ему ничего не скажем… А сейчас, думаю, надо уходить, а то он сильно ругаться будет, если обнаружит, что нас нет. – сказала девочка.
И оба побежали вниз по склону, где располагалась их маленькая деревушка.
По дороге домой они зашли к тёте Клаве, которая, несмотря на сою бедность, всегда наливала детям стаканчик молока и давала кусочек хлеба, который дети делили между собой.

- Где вы шлялись? Жалкое отродье! – кричал отец, уже успевший с утра напиться.
- Мы… мы ходили к… - Олежка не успел договорить, как за его рукав дернула Варенька.
- Куда?... Отвечайте, когда старший спрашивает, или… - и он замахнулся на Олега, но Варя заслонила мальчика, и тяжёлая отцовская рука ударила её по лицу. – Отвечай, когда я спрашиваю! – кричал отец в гневе. Он схватил  Вареньку за волосы и кинул на пол.
- Нет, папа не надо… не бей её! – кричал Олежка и кинулся к сестре.
- Уйди, иначе и тебе достанется. – не успокаивался отец.
А Олежка прижимался от страха к сестре, обвив свои худенькие ручки вокруг её шеи, и пряча заплаканное лицо на груди.
- Не плачь, Олежек, все хорошо. – успокаивала его сестра. – Только ты не говори ему, слышишь, не говори. – шептала она ему на ушко.
Отец откинул мальчика в сторону и схватил Варю.
Варенька слышала, как плакал Олежка, как кричала она, умоляя отца остановиться. Потом пришли соседи, за ними сбегал Олег и оторвали Варю от этого животного.
- Что ж ты делаешь, паскуда! – ругалась тётя Клава – Это же твои кровиночки, ты же их убьешь, эдакой!
Такое случалось почти каждый день. На детских тельцах и живого места не было. Потом приходили его дружки, пили до полночи, ругались. Хватали  Вареньку и издевались над ней. В глазах детей уже навсегда застыли боль, страх и унижение. В тринадцать лет девочку обесчестили, унизили, и все на глазах у брата. Их жизнь была мукой для них, бессмысленной, полной боли и страха.
- Варь, мне холодно. – прошептал Олежка, прижимаясь к сестре.
Они спали на соломе, на улице у крыльца, как собаки. Наверно, они даже завидовали ей.
- Терпи, Олежка, терпи… нельзя иначе – плакала Варенька.
- Варнюш, давай сбежим, он плохой, он нам не папа. Пожалуйста, давай убежим. – умолял мальчик.
- Куда? Где мы будем спать? Что мы будем есть? – задавала вопросы Варя не брату, а себе.

*  *  *  *  *

Настала зима. Земля покрылась пушистым белоснежным снегом. Деревья уже не перешептывались между собой, а спали тихим, глубоким сном. В лесу было тихо, но, все же, прислушавшись, можно услышать, как где-то вспорхнула с ветки птичка, и снег с глухим звуком падал в сугробы с шатавшейся веточки. Вот заяц прошел, петляя между кустарников, и след исчезал далеко в лесу. И по спящему, тихому, но загадочному лесу, шел мальчик. Нет, он не просто гулял, он собирал хворост, и было удивительно, что такую охапку, исхудавшее, больное тело, могло нести на спине. Одет был Олежка в рваненькие старые штанишки, были великоваты валенки, которые то и дело спадывали, а может и оттого, что одеты на босу ногу, а на хлопчатобумажную рубашку была одета изношенная, дырявая отцовская фуфайка. На голове повязана старая шалюшка матери, которую моль проела в нескольких местах.
Мальчику было очень страшно, не от того, что он в лесу один, а от того, что Варенька осталась дома одна с отцом. Он заставил её чистить дымоход, а сам с друзьями снова пили.
Собрав большую охапку хвороста, Олег пошёл домой. Над деревней стояла дымка, все топили печки, в домах было тепло, уютно и сытно, и только в самой первой избушке не шел из трубы дым, но был слышен пьяный смех и ругательства. Вдруг Олежка услышал крик Вареньки и бросился к дому. Хворост мешал, и мальчик скинул его со спины. Валенки спали, и Олег побежал босиком к избушке.
- Пожалуйста, не надо! – кричала Варя. Она лежала на полу, а один из дружков разрывал на ней платье. Тут в дом забежал Олег и кинулся на спину мужчине.
- Отпусти, не трогай её! – кричал мальчик и бил маленькими кулачками по спине.
- Олежка, нет… Они же тебя убьют… - закричала Варя, но к удивлению детей, мужик рассмеялся, поднялся на ноги и вышел из избы. За ним последовали остальные, у двери один сказал:
- Сам разбирайся. – и ушёл.
Отец сидел в недоумении, вдруг его лицо сделалось багровым от гнева, он вскочил и кинулся на Вареньку. Он бил её кулаками. Олег плакал, бил отца, но тот продолжал избивать дочь. Вдруг его глаза расширились от боли и страха, с губ вырвался глухой стон, и отец навалился всем телом на дочь и замер. Варенька откинула его в сторону и увидела в спине торчащий нож. Это Олежка спас сестру, но от страха залез на печку и громко плакал.
- Тихо Олежка…тихо. – успокаивала его Варя, сама вытирая лицо от крови и слёз.
- Я… я… я убил его? – рыдал Олег.
- Нет, ты что… он… он просто потерял сознание… - плакала Варенька, прекрасно осознавая, что их отец мёртв.
- Варнюш… давай убежим… мне страшно… - умолял её брат.
Варя помогла брату слезть с печки. И осторожно обойдя мёртвого отца начала собирать некоторые вещи в узел. После чего они оделись и побежали прочь. Ночь они переночевали у тети Клавы, ничего ей не сказав, а на утро пошли через лес в ближайшую деревню.
Как назло, в этот день был сильный буран. Не было видно дороги и в десяти метрах от себя. Но дети были так напуганы от случившегося, что, несмотря на непогоду, брели усердно вперёд.
- Давай, Олежка… давай… - поддерживала морально брата сестра.
- Я не могу, мне холодно… - плакал мальчик. – я не чувствую ног…
- Олежек, я знаю, мне тоже холодно, но пойми… нам нельзя останавливаться. – твердила Варенька.
Дети выбились из сил, бредя по огромным сугробам, они хотели, есть и спать. А вьюга словно хотела помочь бедным сиротам, подталкивая их вперед.
Наконец-то вдали сквозь пелену снега Варя разглядела тусклый свет. Не отпуская руку Олега, она зашагала быстрее.  Дойдя до огонька, дети совсем обессилили. Варя постучалась в окно.  Дверь открыла пожилая женщина. Может, она и не была такой старой, но её волосы были абсолютно седые, а в глазах отражалась горечь и тоска. Вскоре после того, как она запустила детей и накормила, оказалось, что её муж был на стороне красных, и его поймали в плен белые… В общем, она стала вдовой.
Женщина была очень доброй, жила одна, и она разрешила остаться сиротам у неё жить.
Так они прожили до весны, но вскоре вдова умерла, и детям пришлось самостоятельно добывать пищу.
Чтобы не умереть от голода, Варя начала работать на одного помещика. Однажды в дом явился мужчина и сказал, что это его дом. Что он, пропавший (как таковым его считали) сын той женщины, которая их приютила. Этот человек не был милостив к сиротам и приказал выметаться из его законного жилища.
Снова начались дни на выживание. Дети спали на улице, где придётся. Ели только, то, что приносила Варя вечером от помещика. Обычно это были три вареные картошины и кусочек чёрствого хлеба.
Вечерами они любили смотреть на звёзды.
Как это огромное скопление сверкающих точек завораживали Олега. Он всегда тянулся своими маленькими ручонками к небу, словно хотел достать одну из звёздочек.
- Варь! А мама сейчас смотрит на нас с неба?! – сказал возбуждённо Олежка.
- Не знаю… думаю, что да. Ты чувствуешь её взгляд? – ответила сестра.
- Хм… ну да! Ведь она была красивой, а звёзды тоже красивые, значит она сейчас там! – выпалил радостно мальчик. – А ты как дума… - Олег не договорил, как сильно и протяжно закашлял, прикрываясь длинным рукавом рубашки. Прокашлявшись, он заметил на ткани красные отпечатки. Ничего не сказав Вареньке, он закрыл глаза и попытался уснуть. Сестра последовала его примеру, но её не покидало странное чувство беспокойства…

*  *  *  *  *

Любимым местом детей был склон одного холма, где росли незабудки, и откуда был прекрасный вид  на обширные леса России.
Варенька и сейчас вспоминает тот день, когда они лежали в траве среди незабудок, и Олежка сказал:
- Варнюш! А у нас глаза такого же цвета, как эти цветочки!... Я иногда слышу их… слышу, как они мне что-то говорят, но я не понимаю…
После той ночи  Олежке с каждым днём становилось хуже.
Глаза впали, цвет кожи стал мёртвенно-бледным. Девочка и сейчас помнит его наполненные болью и чувством вины глаза. Вины, что он оставляет Вареньку.
- Варнюш! – прохрипел слабо Олег, протягивая худенькие ледяные ручки к заплаканному лицу сестры. – Не плачь…
- Олежка, не оставляй меня…- рыдала Варя.
- Я буду с тобой…только не на небе, как мама… я буду с тобой здесь… на земле… я стану незабудкой, чтоб касаться твоих рук…
- Олежек… - плакала сестра.
Мальчик протянул ручку сестре и положил что-то в её руку. Последний раз он взглянул на небо и его голубые глаза закрылись навсегда.
Варя долго прижимала исхудавшее, холодное тельце брата. Страх ледяными пальцами перехватил горло, она задыхалась, мысли путались. Что же делать? Кто-то обязательно должен помочь ей, потому что сама она утратила всякую способность соображать. Варя закричала в голос. Нет, это был не крик, а протяжный, нечленораздельный вой.
     Но никому не было до этого дела. Много умирало в те годы людей, особенно детей. Бездомные, голодные… Люди смотрели на них с жалостью, но никто не помог.
Она похоронила брата на том самом холмике среди его любимых цветов. Девочка несколько дней ничего не ела. И бредя по дороге от деревни, упала без чувств. Её подобрала семья покинувшая деревню, переезжая в город.
Вареньку увозили всё дальше и дальше от её ужасно пережитого детства, оттуда, где её унизили, как человека, сравнивая с собакой. Но там похоронена мать, в сырой земельке лежит братишка. На сердце было так, словно от него отрезали кусочек за кусочком. Как будто душа осталась там, где родные, а увозили каменную статую.
К груди Варя прижимала засушенный цветочек, тот, который положил перед смертью Олежка. Это была – незабудка. Символ памяти. А значит, девочка обязательно ещё вернётся. Она слышит голос, зовущий туда, это кричат цветы. Олежкины цветы. Они зовут её.
Варя никогда не забудет его. Не забудет глаз – цвета незабудки…