Ветер гудел, размазывая ворох растлевающих листьев по серому асфальту. Отныне наш город походил на ничто иное, как груду костей в обветшалом силуэте вчерашнего дня. Теперь здесь свалка отходов, и солнце, которое совсем недавно ласкало лица здешних жителей; оно сгинуло в один миг.... Вот на этой улице я когда-то, как будто ещё вчера, держал за руку Лизу, весело шагая на очередной сеанс мелодраматической трепни. А вот здесь, сразу за углом, проживалат тётушка Нэнси, вечно нагнетающая ураган вокруг феминистических бесед, которые она, с величайшим удовольствием, заводила в кругу своих соседей. И многие другие жили здесь... имена и лица их, до сих пор, покрывают испепелившимся прахом улицы нашего города. "Смерть приходит внезапно и незаметно", - эту фразу любил поговаривать наш классный руководитель, Фред Бёрн, земля ему пухом. Слава Богу, что он не успел дожить и увидеть этот зажаренный мир во всей его красе. Что произошло? Я не знаю, так как в тот момент мы находились глубоко под землей... . Мне, и двоим другим сотрудникам нашего отдела, поручили залатать одну из пробоин в нижней части подвала здания "Warehouse Capital". Работа была грязной: заплесневелые стены и потолок, зловоние, обитающее там, в недрах вечной черноты, хлещущая бешеным напором вода... . Однако, несмотря на эти помехи, ниспосланная работенка была окончена в течение четырех часов. - Finita la comedia! - подытожил Генри, один из моих коллег по цеху. Пятнадцать минут на сборку инструментов, ещё с получаса ходьбы до точки вылазки, а потом каждый по своим коням. - Крысы, - вытянул Ронни. - Здесь раньше были крысы. Ронни был достаточно серьезным человеком: редко когда бросал слова на ветер, чаще всего говорил по делу. - Это мы их спугнули, при нашей то работе и мёртвого с того света вызволишь, - констатировал Генри. - Что скажешь, Брайен? - И мёртвого тоже, хотя не могу не согласиться с Ронни, крысы действительно куда-то подевались. Дальнейший путь до люка мои коллеги молчали, я и сам не испытывал ни малейшего желания возвращаться к крысиной демагогии, пусть лучше нам сулит гробовая тишина до конца нашего пути. Мы подходили к люку. Генри вытянул руку и зацепил лестницу, которая, как глыба льда, рухнула на землю и сотрясла громовым шумом первый этаж подвала. Мы с Ронни наблюдали за тем, как Генри карабкается по заржавелой лестнице, удерживая на правом плече чемоданчик с интрументами, он неудержимо прорывал себе путь к вечному светилу, перебирая, шаг за шагом, десятиметровую ржавчину. - Люк не поддается, - Генри, уже всем своим весом, пытался отодвинуть сорокакилограммовую пластину. - Что-то держит её с другой соторны. - Господи, Генри, - завопил Ронни, - мы же как-то сюда попали; что могло произойти за каких-то, проклятых, два часа? - Получается, что-то всё-таки произошло, иначе я бы не устраивал спектакль на ровном месте. Генри спустился вниз. - Дайте мне попробовать. Ронни был здоровее Генри, и, вполне возможно, что та же комбинация движений проделанная им, сработает более эффективно. Лестница трещала под натиском крупнокалиберного Рони, он уперся всем своим месистым телом в люк, который оставался единственной преградой между светом и тьмой, нами и цивилизацией. Глухо, как в танке....
Дальше мы пошли по северной ветке до следующего места исхода, - в нескольких километрах отсюда находится другой люк, который, если нам повезет, будет нашей последней остановкой на пути к внешнему миру. Северная часть подвала не была частью здания "Warehouse Capital", а являлась тоннелем ведущим .... Раньше этот тоннель использовался государством для промышленных и торговых перевозок разносотрного товара. Ныне он пустовал и запах гнили и вездесущей сырости особенно сильно чувствовался именно в этой части всего подземелия. Впереди тоннель разветлялся на две отдельные, многокилометровые трассы - левая вела в преисподнюю, правая, наоборот, была символом очищения для нас грешных. Мы свернули вправо. - Ещё три километра беспощадной вони и мы у цели, - пробормотал Ронни, жадно заглатывая накопившийся слой пресного воздуха, в надежде его отфильтровать. Он походил на удава, пытающегося переварить только что съеденное. - Ронни, не будь таким расточительным, так можно и подавиться! - Генри был доволен шуткой. Ронни молчал. Мы были близко. Я спустил "спасательную" лестницу, подобрал две сумки с инструментами и запрокинув обе сумки через плечо я поспешил к выходу. Ронни и Генри остались внизу, заметив, что ещё одна труба неподалёку от люка дала протечку. - Брайен, ты иди, мы за десять минут тут со всем справимся. Я кивнул, толкнул обеими руками люк, - он поддался. Первое, что я ощутил оказавшись снаружи, было нехваткой воздуха. Ветер обжигал кожу, глаза жадно впились в стонущий от огня город, или то, что от него теперь осталось. Это был ад, только уже не внутри, - он вырвался наружу, пожирая всё на своём пути. Мне показалось "всего" ему было мало. Людей не было; теперь они стали пеплом, пульсирующим в такт веселящегося пламени. Небо всосало в себя души живущих здесь прежде, задернуло звёздное покрывало и удалилось, став бездонней обычного. Я попытался было сделать несколько шагов вперед, но ноги плотно осели на поверхности раскаленного асфальта, они стали воском, к которому только что поднесли зажженную спичку. Запеченная кожа ревела; из глаз, носа и ушей, кровоточило; каждый нерв находящийся внутри меня, сообщал о скорой кончине. Меня расчленял сам ад. За плотной стеной нависшего надо мной пепла, мне виднелась улица, на которой я держал Лизу за руку; вот здесь жила тётушка Ненси; вот кинотеатр; вот кто-то поднимает крышку канализационного люка; вот Ронни и Генри. - СТОЙТЕ!!!УХОДИТЕ!!!ОБРАТНО!!!ПОЛЗИТЕ ОБРАТНО!!! Они ни видели и не слышали меня, но я видел их, точнее то, что от меня осталось... .
